Ижнефтемаш годы и люди

Конструктор-романтик Николай Кусайко

Николай Маркович Кусайко в 1957 закончил Харьковски политехнический институт по специальности «гусеничные машины» и был направлен в Кременчуг, на Крюковский вагоностроительный завод. Работал в должности конструктора. В 1958 году производство плавающих транспортеров передавалось в Удмуртию, на завод «Строммашина». Молодому специалисту Кусайко предложили поработать в Ижевске, и он согласился. Вместе с четой Кусайко на завод приехали молодые специалисты Першенковы, Антиповы, Левины. Ведущий инженер, главный конструктор, начальник производства, заместитель главного инженера, заместитель директора по коммерции — таков послужной список Кусайко.

Николай Маркович Кусайко до сих пор с теплым чувством вспоминает свой приезд на завод «Строммашина». Ни разу не пожалел он о своем решении, принятом более 40 лет назад. Что послужило толчком, что заставило оставить теплые украинские земли, сменить налаженный ритм работы в Кременчуге на туманную перспективу в Ижевске?

— Мы были молоды, — говорит Николай Маркович, — как и многим молодым людям, нам хотелось романтики, освоения чего-то нового. В то время Кременчуг, разбитый до основания в годы войны, еще не был восстановлен, город стоял в развалинах, даже станции не было…

Романтики в Ижевске они хлебнули по полной программе. Завод «Строммашина» в то время состоял из одного корпуса, другой строили военные. Молодой паре предоставили трехкомнатную квартиру в одном из двух жилых домов по улице Ракетной. Правда, жена Николая Марковича отказалась от такой роскоши, заявив, что им и одной комнаты достаточно. Поселились в этой квартире сразу три семьи. Все понравилось молодым специалистам в Удмуртии: зима — снежная, народ — бодрый и покладистый, а уж о работе и говорить нечего.

Николай Маркович Кусайко стал ведущим конструктором по производству плавающего транспортера К-61. Не хватало оборудования, людей, техники. Работали на износ. Но от одной мысли, что они, молодые специалисты, приехали сюда, чтобы развивать промышленное производство на Урале, захватывало дух, а неимоверные трудности только добавляли азарта.

Освоение производства плавающего транспортера — первая большая самостоятельная работа Кусайко. И он выполнил ее блестяще. В самое короткое время завод в Ижевске начал выпускать сложнейшую технику, которой доселе не занимался. Николай Маркович помнит такой курьезный случай. В цех пришел один из руководителей завода и поинтересовался, почему транспортер не может тронуться с места. Ему объяснили — гусениц пока нет. Тот удивился: «А разве без гусениц он не может поехать?» И смех, и грех… Был и такой случай: первый транспортер, который привезли на испытание в реке Иж, просто-напросто утонул. Но как бы там ни было, производство транспортеров на заводе освоили быстро, и никогда военные не имели претензий к качеству машины.

Николаю Марковичу пришлось работать со многими директорами предприятия. Он считает, что каждый из них сделал много хорошего для развития «Нефтемаша». Например, с Иваном Анисимовичем Давиденко его связывает работа над производством контрольно-измерительных станций, которые завод начал выпускать, когда было освоено производство водоплавающего транспортера. Заводу надо было развиваться дальше, и Давиденко сумел договориться с директором мотозавода Богдановым о передаче на «Нефтемаш» производства контрольно-измерительных станций — КИПСов. Эти сложные дорогостоящие комплексы для проверки работы ракет были уже освоены мотозаводом, но заказ был таким большим, что одно предприятие просто не справлялось с объемами. На «Нефтемаше» никогда не отказывались ни от какой работы: чем сложнее, тем интереснее. При непосредственном участии Николая Марковича было создано новое конструкторское бюро. На завод пришли новые специалисты: предстояло освоить совершенно другое производство, в котором использовалась радиоэлектроника. Помогли специалисты мотозавода. Поначалу коллеги снабжали новое производство практически всем, даже деталями, пока на «Нефтемаше» сами не освоили выпуск необходимого оборудования и деталей. Николай Маркович уверен, что если бы ни добрая воля двух директоров, завод эти КИПСы никогда бы не освоил: «Мы же были механики, гусеничники…»

Николай Маркович считает, что из всех изделий, которые ему приходилось осваивать (а было их 10—15), самое интересное — КИПСовое производство. «Нефтемаш» был связан с разработчиками почти всего Советского Союза. Позднее Кусайко стал главным конструктором по разработке этой техники.

Когда КИПСы стали поставлять за рубеж, у завода появилась валюта и возможность покупать современное оборудование.

Почти все изделия завода шли под грифом «секретно». Но производство строительных машин продолжалось, их тоже продавали за рубеж.

… В конце 1963 года надо было помочь смонтировать в Улан-Баторе линию по производству минеральноватных изделий, закупленную у «Нефтемаша». Встал вопрос, кто поедет консультировать монгольских специалистов. Поручили эту работу Кусайко. Это только несведущим кажется, что командировка за границу — сплошное удовольствие и возможность заработать много денег. В Монголии Николай Маркович столкнулся с проблемой, которой в то время в нашей стране еще не было и в помине.

— Монгольским рабочим оказались не нужны ни работа, ни деньги, — вспоминает Кусайко.
— Намучились мы с ними… Дадут мне десяток рабочих, я определю им фронт работ, инструменты выдам. А они их выбросят и уедут в степь по своим домам. Недели через три возвращаются и оправдываются: инструменты потеряли, а дома много работы накопилось.

Чтобы закончить монтаж, пришлось вызывать бригаду специалистов из России. Только тогда смонтировали и сдали линию монгольским товарищам.

Была в жизни Николая Марковича Кусайко и «черная полоса». В 1986 году пришел приказ об объединении пяти заводов: «Буммаша», «Нефтемаша». Глазовского «Химмаша» и Сарапульского долотного завода.

Никто не спрашивал согласия Кусайко перейти работать на завод «Буммаш». Ему просто принесли приказ министра, согласно которому Николай Маркович Кусайко назначался на должность заместителя генерального директора по снабжению завода «Буммаш». Возмутились все, но когда начали выяснять, был ли перевод завода согласован с республиканской властью, оказалось, что никто не знает. Позже стало известно, что на объединение дал согласие лично секретарь обкома Валерий Марисов. Как и предполагали специалисты, ничего хорошего из этого объединения не вышло, оно только внесло сумятицу и неразбериху в работу, да новое звено в управлении появилось… Правда, «Нефтемаш», как и другие предприятия, после объединения продолжал работать самостоятельно. Но Николай Маркович больше на «Нефтемаш» не вернулся, хотя в то время его пригласили на должность директора.

— У меня клеймо заместителя, наверное, — смеется он. 

Наверное, стоит его поправить. Скорее всего, это «клеймо» ответственного человека. Кому сегодня рассказать, не поверят, как Кусайко согласился пойти на понижение в должности — с заместителей главного инженера в начальники производства, — потому что такова была производственная необходимость. Шло освоение сложного производства по выпуску каркаса бомб. Надо было…

Руководители министерства не один раз предлагали ему возглавить различные предприятия в стране — география была обширной. Должность главного инженера на заводе в Днепропетровске, например. Да и в Ижевске строилось много заводов, оттуда тоже поступали заманчивые предложения, но он отказал всем.

— Николай Маркович, что же удерживало вас на «Нефтемаше»?
— Здесь была интересная работа и постоянный технический рост, здоровое, рабочее настроение — от добра добра не ищут.